Ещё два мужика ловко ставят кошару или кораль: огораживают кривыми плетнями солидный участок под отару. Кто-то ставит большую двадцатиместную армейскую палатку, даденную им сталкерами, кто-то заводит на очаги два здоровущих котла, мы уже знаем, что будет плов. Предвкушаем, я уже забыл, когда едал настоящий узбекский плов. Барашка узбеки уже зарезали, большого, жирного, кровь спустили. Бородатый младший брат Хамиса, здоровенный лоб Алшымбай, привязав ещё тёплое животное за задние ноги повыше, к гнутому, но крепкому стволу степной акации, традиционным кулинарно-разбойничьим ножиком — "пчаком" — осторожно, можно сказать, почти ласково снимает шкуру. Жир ярко-белый, мясо розовое… А ещё он постоянно что-то напевает себе под нос. Акын.