Люк захлопывается, подводная лодка — небольшая, метров двадцать в длину — погружается в воду. Мелькает черная лоснящаяся, как спина кита, поверхность, бурлит вода, скрывается в пене рубка.
На площадке «Лапуты» поставили палатки, в которых ночевали те, кому не нужно было дежурить ночью у штурвала — да, здесь был вполне реальный корабельный штурвал — и часовых. Никто не мог объяснить, зачем на корабле, летящем на высоте нескольких десятков метров над землей часовые, но никто не сомневался в их необходимости. Видимо, от возможного нападения вороватых орлов…
Цены на предметы, на часы, например, поражают своей дешевизной. Еда же, напротив, подскочила в цене, пожалуй, втрое.
Навстречу Димке шли два гнома с зелеными повязками и буквами, чьего произношения Димка не помнил, зато точно помнил, что они означают «Революционная полиция». А рядом на стене висит выцветший плакат «Разыскивается» в котором несложно угадать зверскую яггайскую физиономию бывшего начальника сразу двух особых сысков — королевского и революционного.
Правда, пожелания декабристов были основательно изменены. Введен пост президента, избираемого на пять лет. Причем один человек мог стать президентом только единожды. Исключение было только одно — сам Пестель, который находился на посту пожизненно, до 1847 года. Остались нетронутыми евреи и цыгане, которых декабристы, вообще-то, собирались за сто лет до нацистов прижать к ногтю. Остались прежними названия «министерство», «Сенат». Крестьян пришлось освободить явочным порядком — по прикидкам, чтобы лишить их всех права на землю, которое они фактически получили за время Гражданской, понадобилась бы армия величиной со все население страны.
— Овощи… Капуста… Не люблю капусту… А вот фрукты люблю… Были бы здесь абрикосы… Абрикосы я люблю… Разные фрукты я люблю… Апельсины еще… Такие вкусные…