Наша с Мухаммедом деловая беседа состоялась только на закате: после того, как этот дядя приобщился к таинству гидромассажной ванны, все остальное утратило для него значение.
— К кому же еще! — Кивнул я. — Этого следовало ожидать. Он пришел и теперь собирает войско. Он был бы дураком, если бы не поторопился!
— Надеюсь, до этого не дойдет. — Мухаммед уселся рядом со мной, внимательно вглядываясь в мое лицо — очевидно желая убедиться, что это действительно я, и со мной все в полном порядке. — Хотел бы я знать, из какой дали ты вернулся к нам, Али! — Благоговейно сказал он. — Я никогда не устану хвалить Аллаха за то, что он велел тебе вернуться! — Я с удивлением заметил, что этот парень делает над собой невероятное усилие, чтобы не дать волю эмоциям. Мне стало немного неловко — как всегда в таких ситуациях. Нет ничего хуже, чем иметь дело с людьми, которые о тебе беспокоятся! Это стесняет движения, а в горле появляется тяжелый горьковатый привкус давно перебродившего детского чувства вины…
— Теперь мой «Бристоль» не останется без присмотра. — Одобрительно сказала Афина. — Из этого зверя получился хороший Хранитель. Один из лучших. Мы можем идти.
— О, если уж ты чувствуешь себя растерянным, значит ты действительно стал мудрецом, князь. Уверенность — привилегия дураков. Им можно позавидовать. — Вздохнул Мухаммед.
Один тем временем продолжал рассказывать.