— Моя сама идти сюда, — заторопился объяснять Димка, — моя идти сюда, люди думать моя бояться не надо, моя идти дорога люди думать моя есть люди…
Речник, прикрывая рукой глаза — интересно, играет или правда, слезы? — сошел с трибуны. Товарищ Кузнец — для друзей — Жозеф — объявил о многочисленных амнистиях и смягчении режима. В бурной радости толпы прошли несколько незамеченными маленькие изменения в структуре власти. Комитет распускался, организовывалось полноценное правительство, разве что вместо министров в нем были консулы — или так поняла это слово Димкина интуиция — а верховную власть в стране получал первый консул, он же скромный товарищ Речник.
— Оставьте меня одного. И дверь повесьте на место!
Узкие кишки каменной пещеры, внутри которой сжимаются стены, грозя раздавить одинокого несчастного яггая…
— Хыгр!!! — из калитки вылетел старый знакомый, бывший пират, бывший кондитер, Жан, по прозвищу Старик.
— Если он у вас припадочный, — первое, что он услышал, — то держали бы вы его отдельно. А то припадочный яггай, это, знаете ли, не кашляющий летун.