Цитата #2975 из книги «Мой Рагнарёк»

Потом я вглядывался в смутные пятна темноты на экране, пока мои глаза не отказались принимать участие в этом идиотском мероприятии. Разумеется, никого я так и не увидел, на улицах Нью-Йорка было темно и пусто. Никаких видимых разрушений я не заметил: с домами все было в порядке, и многочисленные автомобили, запрудившие проезжую часть, хоть и стояли на месте, но производили впечатление совершенно целых. Не было ни пожаров, ни взрывов, ни искалеченных тел — вообще ничего из ряда вон выходящего. Можно было подумать, что все жители Нью-Йорка просто внезапно решили, что ночью надо спать, а не жечь зазря электричество. Впрочем, вскоре я заметил, что какая-то жизнь там все-таки продолжается: на крыше огромного белого лимузина деловито суетилась белка — одна из нахальных нью-йоркских белок, серых, как крысы, но почти таких же очаровательных, как их рыжие европейские родственники, неописуемо дерзких и совершенно уверенных, что мир принадлежит только им — ну, разве что, еще воробьям, которых, впрочем, можно не принимать во внимание ввиду их ничтожных размеров.

Просмотров: 13

— Так говорю не я, а руны. И прекрати причитать, как вздорная баба! — Сурово отрезал я. — Даже если у тебя не осталось ни капли могущества, разум-то должен быть при тебе до последнего мгновения!

Просмотров: 7

Ладно, чего зря ныть! Ну хоть чашечка кофе у тебя найдется, надеюсь?

Просмотров: 6

— «Туманные границы»? Я так сказал? Да, действительно: они почти незримы, но поблизости от них испытываешь явственно ощутимое сопротивление, а если прикрыть веки, можно увидеть, что густой холодный воздух тех мест переливается перламутрово-розовой зеленью, как крылья ночного мотылька, которого называют Оливковым Бражником, но преодолеть их — великий труд. Сам не понимаю, как мне удалось войти под своды Утгарда… да и был ли я там?

Просмотров: 10

Джинн с интересом выслушал мои путаные объяснения — нет ничего сложнее, чем описать какую-нибудь банальную вещь вроде проигрывателя существу, которое никогда в жизни ее не видело! — понимающе покивал, и извлек на свет божий еще один «sharp», побольше — я ни на секунду не сомневался, что он уже никогда не изменит своей любимой фирме! Через несколько минут он с исказившимся от неописуемого волнения лицом слушал первые аккорды знаменитого Болеро Равеля в исполнении Лондонского симфонического оркестра: я почему-то решил, что начинать его музыкальное образование следует именно с этого — и не ошибся! С этого дня наше путешествие проходило исключительно под музыку. Новенький плеер мне так и не понадобился, скорее уж мне требовались какие-нибудь мощные затычки для ушей: музыкальный центр был водружен на спину моего многострадального Синдбада, а когда я протягивал руку, чтобы выключить его хоть на время, Джинн не возражал, но смотрел на меня глазами голодного ребенка, которого за руку уводят от рождественского стола — этого взгляда я вынести не мог!.. Поэтому музыка не утихала даже ночью: джинны ведь не спят. Правда, по ночам Джинн милосердно уменьшал громкость, к тому же наши с ним пристрастия, к счастью, полностью совпадали: чаще всего мы крутили «Квин» — то «Ночь в опере», то «Innuendo», а то просто сборники их хитов, и нам не надоедало, почему-то…

Просмотров: 8