Он повернул ключ в двери своего номера, надеясь как можно скорее сесть за рабочий стол и не видеть ничего вокруг.
— Не ради системы, а ради заказчиков, которых я не могу бросить на милость системы. Я намерен пережить их систему, я не позволю им остановить меня, не собираюсь отдавать им мир, даже если я — последний, кто уцелел. В данный момент этот незаконный заказ для меня намного важнее всех моих заводов.
Реардэн смотрел на брата, словно изучал увиденный впервые в жизни предмет. Где-то в глубине его сознания ровно и нежно пульсировал голос, вопрошающий: «По какому праву? По какому моральному кодексу? По каким нормам?»
— Нет, я просто понял, как сильно ее люблю.
Он не знал, прокричал ли он все это на самом деле, или это была лишь слуховая галлюцинация. Лицо Дэгни оставалось спокойным, однако она повернулась к нему; казалось, ее достигли только звуки — не слова, не их смысл. В этот момент Таггарт как никогда отчетливо почувствовал, что на самом деле его как будто не существует.
— Вы оценили каждый заложенный здесь кирпич по его значимости для главной цели — производства стали. Были ли вы так же строги в отношении цели, которой служат ваш труд и ваша сталь? Чего вы хотите добиться, отдавая свою жизнь производству стали? По какой шкале ценностей вы судите свои дни? Например, зачем вы потратили десять лет нечеловеческих усилий на создание своего металла?