Никто не спрашивал его о подписании дарственного сертификата. Но он стал замечать, что рабочие на заводе поглядывают на него с особым любопытством, словно пытаясь отыскать на его теле следы пыток.
— Каких прибылей! — завопил Орен Бойл. — Когда я их получал, прибыли? Никто не может обвинить меня в том, что я руковожу прибыльным предприятием. Да взгляни на мой баланс и на баланс одного моего конкурента, у которого есть покупатели, сырье, оборудование, да еще и монополия на секретные технологии, а потом говори, кто получает прибыли!.. Но конечно, обществу необходимы железные дороги, и может быть, я сумел бы пережить небольшое повышение расценок, получив — это просто предположение — небольшую субсидию, чтобы продержаться год-два, пока снова не войду в колею…
— Это будут неправильно цитировать и превратно истолковывать.
Дэгни без слов протянула ему трубку. Она держала фонарик, пока Келлог внимательно осматривал аппарат, затем он открутил розетку из гнезда и изучил провода.
Она почти не услышала другой звук, который прорывался сквозь музыку, — как будто кто-то царапал старую пластинку. Дэгни резко отбросила в сторону окурок. В тот же момент она поняла, что незнакомый звук становится громче и что это шум мотора. Она никогда не признавалась себе в том, как долго ждала этого звука, как хотела увидеть Хэнка Реардэна. Дэгни услышала собственную усмешку, которая вышла смущенной, тихой, будто она боялась спугнуть звук, который вырос до отчетливого шума поднимавшейся в гору машины. Она почти не видела дороги — только небольшой ее отрезок под аркой, образованной у подножия холма ветвями деревьев, но Дэгни узнала тук автомобильного мотора по нарастающему напряжению на подъемах и шелесту шин на поворотах.