— Люди, которые бросили свое дело, они продолжают жить или умирают?
Дэгни повернулась к ней. Среди многого, что возмущало Лилиан, безличная вежливость на лице Дэгни оказалась самой невыносимой.
— Тоннель… — начал он и замолчал. — …длиной в восемь миль, — закончил за него мастер локомотивного парка, особо подчеркнув цифру.
Таггарт выпрямился в кресле. Он знал, что, когда в ход идут такие слова, это вернейший признак опасности.
— Думаете, мы блефуем? — В голосе доктора Ферриса появилось что-то звериное — недаром он был зоологом, голос прозвучал так, словно доктор Феррис оскалил зубы.
Это было чувство свободы, Реардэн словно стоял в потоке чистого воздуха, помня об упавшем с плеч грузе. Он испытывал чувство полного освобождения. Ему были безразличны чувства Лилиан, ее страдания и ее судьба. И еще он знал: это не только не имело для него значения, но и не должно было что-то значить.