«Гиганты мысли, которыми вы так восхищаетесь, когда-то учили, что Земля плоская, а атом — мельчайшая частица материи. Вся история науки представляет собой последовательность ниспровергнутых заблуждений, а не безошибочных достижений».
Молодому служителю не оставили никаких распоряжений относительно того, обязан ли он держать «Сандерс» на поле. Решение было вынесено бесцеремонными, уверенными манерами двух незнакомцев, визитной карточкой мисс Дэгни Таггарт, вице-президента железнодорожной компании, и краткими намеками на срочную секретную миссию (молодой человек сразу подумал о Вашингтоне), упоминанием о соглашении с шишкой из нью-йоркской авиакомпании, имени которой парень никогда не слышал, чеком на пятнадцать тысяч долларов, подписанным мисс Таггарт, в качестве залога за самолет, и другим чеком, на две тысячи долларов, — за его личную заботу и беспокойство.
По пути в офис Таггарт видел большие черные заголовки газет. Проходя по коридорам здания «Таггарт трансконтинентал», он слышал голос диктора по радио, голос, который был бы уместнее в трущобной пивной: он вопил, требуя национализации железных дорог.
— Вы вправе требовать от меня только одного ответа, но хочу сказать, что это не имеет ничего общего с целью моего пребывания здесь.
— Хорошо, Хэнк, я не буду благодарить. — Ее голос и выражение глаз свидетельствовали, что она говорит неправду.
— Да. И как можно больше. Ничего, если это будет не металл Реардэна. Это может быть… — Краткую паузу было трудно уловить, но в это время Дэгни успела подумать: «Рельсы из металла Реардэна — для того, чтобы вернуться в эпоху до стали? А может, еще дальше, во времена деревянных рельсов, на которые накладывались железные пластинки?» — Это может быть сталь любого качества — все, что ты в состоянии мне дать, — закончила она.