Ее внимание привлекла зеленовато-голубая вспышка: она на мгновение сверкнула на запястье тонкой обнаженной руки. Затем Лилиан увидела стройную фигуру, серое платье, обнаженные узкие плечи и остановилась. Нахмурившись, она смотрела на браслет.
— А что, найти изобретателя невозможно? — спросил он.
Она обнаружила, что идет, прилагая все больше усилий, словно преодолевая сопротивление — не давящее, а засасывающее. Взглянув на Келлога, Дэгни заметила, что и он идет, как человек, сопротивляющийся урагану. Она подумала, что они двое — единственные оставшиеся в живых… одинокие фигуры, борющиеся не с ураганом, хуже — с небытием.
Эти слова ошеломили Дэгни — с самого утра мысль об Атлантиде будоражила ее, подобно смутной тревоге, причину которой не было времени определить. Она и раньше осознавала эту связь, но все это время думала только о личной судьбе Франциско, о решениях, принимаемых им лично, рассматривая его как человека, действующего в одиночку. Дэгни вновь ощутила знакомое чувство опасности, и перед ее мысленным взором предстал смутный облик противника.
Келлог залез в карман, достал пачку и протянул ее Дэгни.
Требовательное негодование вырывалось на волю короткими потрескивающими вспышками, — как будто в темных духовках человеческих голов трескались поджаренные каштаны; все почувствовали себя в безопасности, уверенные, что о них позаботятся.