— Этот локомотив, похоже, уже не поставить на рельсы.
Женщина в десятом купе третьего вагона, пожилая школьная учительница, год за годом превращала беззащитных детей в жалких трусов, уча их тому, что воля большинства есть единственное мерило добра и зла, что большинство может поступать, как ему хочется, что нельзя выделяться из толпы, надо быть как все.
— Потише, дружище, — сказал Фред Киннен странным медленным тоном и неожиданно выпрямился. Он был абсолютно спокоен. Сложив руки на груди, Киннен посмотрел на Ферриса взглядом, который заставил всех осознать, что Феррис предложил убийство. — Чтобы я больше не слышал ни о какой смертной казни в экономической сфере.
— Да, не могла. Думаешь, что теперь ты любишь железную дорогу меньше, чем раньше?
— Вы становитесь в позу борца за свободу, но это всего лишь свобода делать деньги.
— Вы единственный человек, которому я хочу помочь.