— Попыталась? Я этого не знал. Мы во многом несогласны с мисс Таггарт.
Дэгни неправильно поняла женщину. Ответа не последовало. Ни один взгляд не был направлен на Дэгни. Друг на друга тоже никто не смотрел. Глаз не появлялось — лишь туманные овалы, блестевшие в лунном свете. Вот они, думала Дэгни, люди нового века, требующие жертв и получающие их. Она была поражена злобностью их молчания — и эта злоба говорила, что эти люди ожидают, чтобы она уберегала их от подобных ситуаций. Дэгни с неожиданной для себя ожесточенностью молчала.
— Ты что, рехнулся? — воскликнул Орен Бойл. — Я на грани разорения и при твоих нынешних расценках, я содрогаюсь каждый раз, когда товарный вагон прибывает на мой завод. У меня отбирают последнее и еще хотят повысить тарифы в два раза?
— Я встречалась с ним несколько дней назад.
— Хэнк, может, мне стоит переговорить об этом с доктором Стадлером?
— Централизация избавляет нас от монополий. Она способствует демократизации промышленности. Все становится доступным каждому. Например, в настоящее время мы испытываем острый дефицит железной руды. К чему мне в такое время расходовать деньги, рабочую силу и национальные ресурсы на производство морально устаревшей стали, когда я мог бы производить металл, многократно превосходящий сталь? Металл, который нужен каждому, но никто не может его получить. Это ли здоровая экономика, спокойная жизнь общества и демократическая справедливость? Почему мне нельзя производить этот металл и почему его не могут получать те, кому он необходим? Из-за того, что какой-то эгоист имеет монополию? Разве мы должны жертвовать своими правами ради его интересов?