— Не знаю, — ответил проводник. Он сбросил со своей руки руку Чалмерса и ушел.
— Иди спать, — сказал мужчина, — если хочешь иметь пристойный вид на завтрашнем митинге.
Раньше жители Нью-Йорка не особо беспокоились о погоде. Метели досаждали им лишь тем, что замедляли движение транспорта и оставляли после себя лужи возле дверей ярко освещенных магазинов. Людям, идущим против ветра в плащах, мехах и вечерних туфлях, буран в городе казался незваным гостем. Сейчас же, когда буран порывисто гнал снег по узким улочкам, люди со смутным страхом ощущали незваными гостями в городе себя и чувствовали, что у ветра есть право считать их таковыми.
— Нет, — произнесла она, — я не брошу вас здесь. Просто у меня очень важное дело на Западе, мне надо спешить. Я подумала, что хорошо бы найти самолет, но не могу этого сделать, да и нет необходимости.
— Конечно. Я отстаиваю свою собственность. А вы знаете, какого рода принципы она символизирует?
Реардэн зашел в вагон, Дэгни осталась на ступеньках в тамбуре, откладывая последний миг перед тем, как отвернуться. Она услышала команду: «По вагонам!» — и посмотрела на людей, стоящих на платформе, — так смотрят на оставшихся на тонущем корабле, которые наблюдают за отходом последней шлюпки.