Он схватился за край стола, который разделял их, чтобы сохранить равновесие и защититься, хотя фигура на подоконнике даже не пошевелилась.
Дэгни не ответила, казалось, вопрос не дошел до нее. Она сидела не двигаясь, без всякого выражения на лице, но глаза ее широко раскрылись и были устремлены на Лилиан, как будто единственное, чего она сейчас хотела, — выслушать Лилиан до конца.
— Только они так не думают. И мы тоже, кстати. Они говорят, что это похоже на радиоволны, только неизвестной им частоты, они никогда с такой не сталкивались.
— Джим, — спросила она, опасаясь, что догадалась, каков характер его усмешки, — почему ты ненавидишь Хэнка Реардэна?
— И все же это по-прежнему «Таггарт трансконтинентал». Я останусь с ней до конца. Дэгни, куда бы ты ни по ехала, ты всегда сможешь строить железные дороги. Я уже нет. Я даже не хочу начинать заново. С меня хватит. После того, что я видел. Тебе это нужно. А я не в состоянии. Я должен делать то, что могу.
— Уходите, профессор, уходите же! Убирайтесь, пока я вас не расстрелял! Нам здесь не нужны интеллигенты!