Больно мне тоже не было — только жарко, невыносимо тяжело и очень противно: тело Сфинкса пахло, как тело животного, и я успел подумать, что если эта вонь — последний привет из мира живых, то финал моей жизни вряд ли может послужить хорошим примером того, как следует умирать героям!
— Бродит по коридорам. — Меланхолично повторил Джинн. Если хочешь, я могу привести ее к тебе.
— А что, хитроумному Одиссею удаются откровенные разговоры? — Усмехнулся я.
— Не соизволит ли Владыка пожертвовать безмятежностью своих мускулов? В твоем доме творятся странные вещи, которые могут доставить тебе некоторое удовольствие…
Я распугаю все население Ближнего Востока… или, по крайней мере, навсегда отвращу этих бедняг от истинной веры.
— Ты-то чего себя хоронишь? — Усмехнулся я. — Насколько я понимаю, тебе ничего не грозит.