Доктор Стадлер отвернулся, надеясь, что его никто не узнает и не увидит среди такой публики.
— Дэгни, мы все трое любим… — она быстро взглянула на него, — одно и то же, неважно, в какой форме. Не удивляйся поэтому, что между нами нет ощущения разрыва. Ты будешь одной из нас, пока тебе будут милы твоя дорога и твои локомотивы. Они приведут тебя обратно к нам, сколько бы раз ты ни сбивалась с пути. Потерян навсегда лишь тот, в ком угасли стремления.
Дэгни перевела взгляд на серебряные кубки.
Толпа замерла, все головы одновременно повернулись в сторону ладной фигурки доктора Ферриса.
— Как долго, вы полагаете, я могу производить себе в убыток?
— Конечно, к лучшему, — нетерпеливо ответил он, как будто это не имело значения. Жар, казалось, ушел из его голоса, к нему вернулась фальшивая интонация долга. — Этот план спасет страну, остановит развал экономики, он обеспечит стабильность, порядок и безопасность.