— Князь Влад даже великодушно решил подарить тебе свой гроб, если ты не оживешь! — Нервно хихикая сообщила Доротея. Она явно хотела закурить, но дрожащие пальцы никак не могли управиться с зажигалкой.
Хвастай так, словно ты — сумасшедший подросток, а не рассудительный муж, и тогда, возможно, Лодур поверит тебе…
Джинн снисходительно пожал призрачными плечами — дескать, смейся, парень, но из нас двоих кое-кто знает, как лучше, и это, увы, не ты! Довольный Синдбад одарил меня не менее снисходительным взглядом сверху вниз и неторопливо опустился на землю, чтобы я мог устроиться на его спине.
— Петр — самый лучший из нас… и самый тупой! — Доверительно сообщил мне Иуда. — Можешь себе представить: шутки шутками, а лет пятьсот после моей знаменитой выходки он требовал, чтобы я выходил из комнаты, если ребята начинали шушукаться о чем-то, что казалось им важным. Говорил, что «как бы там ни было, а предатель — есть предатель». Иисус сначала смеялся, потом злился, а однажды задумчиво сказал: «сколь разнообразен сей мир!» — и как бы закрыл эту тему…
Потом я с удивлением обнаружил, что мои плечи укутаны ярко-зеленым плащом — где-то я уже видел этот дикий оттенок! Еще через мгновение я вспомнил, что в пальто такого же цвета был одет странный незнакомец, сообщивший мне, что он и есть Аллах — похоже, парень любезно одолжил мне свое барахлишко… Я тут же вспомнил и все остальное: нашу бредовую беседу, его сомнительное предложение касательно моей военной карьеры, мои вялые попытки отвертеться от собственной судьбы и драматический финал нашей своеобразной «планерки»: круглую белую пепельницу, стремительно летящую по направлению к моей горемычной роже.
— Вот увидишь. — Пообещал я. — Мои руны еще никогда мне не лгали — еще чего не хватало!