Это было самое настоящее чудо — простенькое и совершенно непрактичное, зато сокрушительно очевидное, и оно не было делом моих рук, в этом я мог поклясться! Мой приятель Джинн каким-то образом услышал меня и ответил — я был в этом совершено уверен. Я понял, что по моей щеке ползет горячая мокрая дрянь — дань сентиментальности и явно несамурайскому воспитанию, полученному в детстве — но через короткое мгновение мои глаза были абсолютно сухими, тело — легким, как один из этих чертовых персиковых лепестков, а сердце — пустым и веселым, как никогда прежде. Синдбад сам подошел ко мне и опустился на песок, чтобы мне было легче забраться на его горбатую спину.