— Проворство этого щита было воспето в легендах. — Обиженно сказала Сфинкс.
— Во всем мире воцарилась ночь, Владыка. — Удивленно объяснил Джинн. — И только в некоторых местах смена дня и ночи по-прежнему происходит обычным образом. Эта пустыня — одно из таких мест. Твоей силы хватает, чтобы вдохнуть жизнь в реальность, замершую в ожидании конца. Кроме тебя под этим небом есть и другие существа, у которых хватает могущества, чтобы увидеть солнечный восход. Но в Медине их не было, а твой визит туда был слишком коротким… Вообще-то, я думал, что ты и без меня все знаешь, Владыка!
Я понимающе усмехнулся, развернулся, и склонился над пулеметом — смертоносной машиной, которую Афина называла странным именем «Льюис». До сих пор она упорно настаивала на том, что пока я сижу в ее аэроплане, я — никакой не «ворон брани», а всего лишь пассажир, который должен сказать спасибо за то, что его взяли прокатиться на этом летающем чуде, и не нарушать величие момента своими жалкими попытками в очередной раз прослыть великим воином. Этой сероглазой многое сходило с рук: я не спешил с ней поссориться, и часто делал вид, что легко соглашаюсь с ее вздорными желаниями. Так что я еще ни разу не пользовался этой волшебной вещью. К счастью, мне никогда не приходится подолгу учиться обращению с новым оружием, поскольку любое оружие при ближайшем рассмотрении непременно оказывается всего лишь одной из несметного числа моих невидимых смертоносных рук… Машина по имени Льюис не была исключением: стоило мне прикоснуться к холодному металлу, как все стало на свои места. Можно было не сомневаться: я сумею привести в действие этот пулемет, как уже не раз заставлял оживать куда более замысловатые игрушки, придуманные слабыми, но изобретательными людьми, отчаянно пытающимися услужить смерти…
Если хотите, можете обойти мое войско. Если на вашем пути встретится безумец, который добровольно согласится отдать вам свою тень — на здоровье!
Единственный стоящий урок, который я действительно вынес из этой скверной передряги: мне нельзя расслабляться, ни на мгновение! В конце концов, война есть война… Поэтому я не стал призывать к себе чудесные сны о том, как я навещаю Афину и Одина — ни в эту ночь, ни в последующие. «Если Одиссей все-таки выполнит свое обещание и прийдет меня навестить, передам ей записку. — Решил я, — В конце концов, эпистолярный жанр таит в себе невыразимое очарование… Этим и ограничимся!» Одиссей вернулся дней через десять. Честно говоря, я не слишком рассчитывал на то, что он действительно заявится ко мне с докладом! Я сделал ему хороший подарок и выдал неуверенное, но более чем заманчивое обещание впридачу, но почему-то полагал, что он предпочтет держаться от меня подальше — до поры, до времени. Что ж, мне пришлось в очередной раз убедиться, что я совершенно не разбираюсь в людях!
— Мне очень нравятся твои слова, Один! — Прочувствованно сказал Марс. — Мы ему покажем, этому твоему Сурту! Можешь не сомневаться: Аид и протрезветь не успеет, а в его царстве снова будет полным-полно народу!