Нет, он не зря провёл время в Чёрной башне.
– У-успеть что, высокородная госпожа? – пискнула Зейта.
Стрелки переглянулись, похоже, бывший экзекутор вновь вспомнил привычки времён своего преподобия.
А когда соберутся-таки самые закоренелые, упорствующие во грехе, отвергающие Его, поносящие Его и бранящие, не послушав отческих увещеваний, не убоявшись ни чудовищ, ни мора, охваченные гордыней, мнящие, что с Ним можно справиться одним лишь числом полков, – свершится великая битва, и там, где трава встретит горы, а песок – море, случится она. И будут биться в ней всякие твари и разные языки; мириады придут, чтобы сразиться с Ним, а Он встанет пред ними один, лишь с малой дружиной Верных, ибо остальные Его дети, Святая Церковь, будут в те дни словом пытаться направить заблудших на путь истинный.
Дивный, никогда ещё не слышанный им голос. Женский, глубокий, как вековечная ночь, и светло-радостный, словно весенний рассвет.
Не является ли именно это высшей доблестью – пожертвовать не собой, но своей честью и остаться жить?