— Лакриста! Ну как я могу вас осуждать? Вы занимаетесь тем, чем желаете! — Телохранительница сказала это настолько приторно сладким голоском, что даже певчая птаха обратила на нее свое внимание.
— Придет, и скоро! А если о своих кошельках жалеешь, то с чего ты решил, что кошельки эти ты получил бы назад от тюремщиков? Или так веришь в людей? Уж чего-чего, а от тебя такого не ожидал! — Легионер помолчал и, фыркнув, добавил: — И вообще, легче надо к деньгам относиться, легче! Можно подумать, что ты их заработал!
Наконец в центре рисунка заклубился дым, сделав видимыми едва заметные нити защиты от ожидаемого гостя. Что-то затрещало, и на шелке возник небольшой, донельзя вонючий уродец. Он ничуть не походил на слабосильного демона-посыльного, кроме разве что размеров, но чувствовалось и глубинное Родство.
Но рано, еще слишком рано для мести. Месть — это не цель, это основа всего, это то, что заставляет держаться на плаву, бороться и сражаться, и все ради лишь одного сладостного мгновения. И важно лишь правильно выбрать этот момент.
— Госпожа Лакриста, позвольте выразить вам полнейший восторг от общения со столь яркой звездой в нашем тусклом созвездии! Ваша красота совершенна и вдохновляет на великие свершения! Смею надеяться на ваше желание еще не раз воспользоваться гостеприимством рода герцогов Барлонгских!
Нападавший еще был жив, когда молодой адепт встал на ноги и обнажил меч. Раз вся его магия не может помочь, то остается верный клинок. Но уцелевший противник не принял боя. Прорычав ядреную смесь из угроз и ругательств, он развернулся и побежал прочь.