И это была не пустая угроза — в Красноярске «общественность» тряслась от страха, когда до нее дошло сообщение, что в Кузнецке партизаны вырезали половину населения города.
Все стали медленно усаживаться на полки и стулья, не сводя глаз с живого императора. И на долю сопровождавшего Михаила Александровича начальника штаба Ижевско-Воткинской дивизии достались удивленные взгляды. Императорские вензеля на генеральских погонах вчерашнего полковника, ведь Семена Федотовича Фомина большинство присутствующих знали в лицо, уж больно яркой у того была репутация, говорили о многом.
— Да, это наш последний шанс. Приморье в истории само пожелало императора, но было поздно. У нас есть полтора года — красных нельзя пускать в Забайкалье!
— Гришаня ко мне как к мамке тянется, или как к старшей сестре. Несчастный он, ни кола ни двора.
— А не пройдет и десяти лет, как мы положим зубы на полку. — Мойзес взял пальцами монету 1932 года. — С таким «серебром» не отправишься за покупками. Или я не прав, товарищ Бокий?
— Выполняйте его, Сергей Николаевич, раз вы таковым являетесь, — тихо произнес Михаил Александрович. — Со своей стороны обещаю помощь. Полковник Макри со своим отрядом особого назначения и все военные юристы в вашем распоряжении. Приказ я отдам незамедлительно.