— Все верно, Костя, ты умеешь работать, — Фомин только улыбнулся.
— У меня нет патронов, я отдал вам последний десяток ящиков. Вся надежда теперь на Войцеховского — его части начнут завтра с утра штурмовать Красноярск. Там патронами и разживемся. Потерпите немного, генерал.
— С каким предложением? — Адмирал не удержался от любопытства.
Странно, но царь стал прежним. Будто тот чудовищный стыд, что давил его все эти годы, растаял без следа. Он с благодарностью в глазах посмотрел на Ермакова, даже чуть кивнул.
Договорить Фомин не успел — жесткая ладонь прикрыла ему рот. А немец склонился и стал шептать на ухо.
Девичьи пальчики проворно расплетали длинную толстую и тяжелую косу, и сердце солдата стало разрываться от умиления. Он только шептал про себя: «Это моя жена, моя награда за все страдания, за все эти годы».