– Суров ты, юноша. Гуля-апа вон вся под впечатлением от тебя. Что, в самом деле не пустил бы ее?
Он ненавидит это слово. Я знаю почему, но обещал не говорить. А от слова отказываться не обещал.
Проверять такие глюки мне не хотелось. Осоловевшая Дилька явно не видела дальше очков. Норовила сунуть мне голову под мышку и вырубиться. Я нахохлился, натянул поглубже шапку и решил терпеть, сколько получится.
И увидел, что Дилька решительно встает, пинком отодвигает мои колени – я убрал машинально, – обходит дядьку и шагает к тамбуру.
Я что ей, нанимался, что ли? Я ее не просил, я ничего этого не просил.
– Мальчик, тебя как зовут? – спросил дядька так ласково, что даже мне жутковато стало.