– Я сейчас подсажу… – торопливо начал я, перебираясь поближе, чтобы подхватить, – и чуть не сорвался.
«Откуда, блин?» – хотел сказать я, но это было бы неправдой. Я, может, не знал, но проволочная сетка, легко водившая мои руки-ноги-голову куда надо, знала. И готова была вести.
Я пару раз шаркнул вперед, нащупал перекошенной подошвой край ступеньки, расчехлился и начал прямо здесь. Зазвенело, в доску попал, что ли. Я торопливо поворотился, журчание стало еле слышным, нарастило громкость, и я снова поворотился, размышляя о том, кого я в этой пустоте боюсь потревожить неприличным звуком и можно ли таким вот методом измерить глубину пустоты. И еще о том, за какое время можно отстудить себе все, справляя нужду на холоде.
– Здравствуйте, мальчики, – приветливо откликнулся дедок. – А что это вы тут…
По-татарски песенка звучала так: «Хвостом туда-сюда машу, воем так и сяк глушу, если булку не вернешь, изрублю-распотрошу». Qalca, qalca turaem.
У меня к буинским были свои претензии, я туда ездил однажды, ну и они у нас гостили каждый год, считай. Но давать мамкину родину в обиду я не собирался. Хотел об этом помягче сообщить, да бабка уже рассказывала дальше.