За дверью не было ступенек вверх, а были тесные сени. Я чуть не грохнул задранной коленкой и саднящим от пота лбом в следующую дверь. Она мягкая была, потрошеными валенками обита, что ли. Не расшибся бы. Хочется верить.
Сердце снова прыгнуло в горло. Я трудно сглотнул, осторожно повернулся на опорной ноге – сам как дверь. Вытянутая рука уперлась и медленно протолкнула дверь в Дилькину комнату. Если бы дверь заскрипела, я бы заорал. Но я и так чуть не заорал.
– Ну да, как раз от кладбища и пройдете, – и показала рукой куда. – Вы сюда так и шли?
Не напрочь забыл, конечно. Но вспоминать приходилось каждый шаг. Каждый. Мучительно.
Я огляделся, подергал замок и запорную планку, поковырялся в скважине квартирными ключами, ушел вдоль забора, насколько возможно, вправо и влево, попытался приподнять ворота. Пути вперед не было. Оставалось плюнуть на телефон и идти назад. Тем более что время на поиск еды и сугрева мы уже распылили. Точно я сказать, конечно, не мог, но по ощущениям сроку нам осталось ровно на то, чтобы не спеша дойти до станции, купить новые билеты, если старые не проканают, и сесть в тормознувшую электричку.
– Погоди, – сказал я, стараясь приподнять голову, – не спи, сейчас минутку полежим и дальше пойдем.