Но страшно лишь сначала. Пока не поймешь, что ты здесь навсегда. Никто не спасет.
– А ты прям поймешь, – презрительно сказала Дилька.
– Подними на уровень головы. Не тряси. Акционеров вывели из суда.
Ванная была вся в пару и в цветочных запахах. Мама в халате расчесывалась перед влажно протертым зеркалом.
– Все равно я тут одна. Так и говори. А сколько мне лет – ну, я вообще не молода, слава богу.
Я сипло и больно задышал, пытаясь открыть размазанные веки, которые уцепились завернувшимися мокрыми ресницами за глазные яблоки. Очень неприятно. Но надо понять, что было и что стало.