Я кивнул. Кормежка и согрев отменялись. И на хвост садиться тоже особого смысла не было.
Я не боюсь полиции, пусть ее преступники, алкаши и гастеры боятся. Но понятно же, что нам с Дилькой лучше на глаза ментам не попадаться. Докопаются, спросят, почему без родителей, ссадят, отправят домой. И все.
– А кто там тогда… А, не, не так. А девчонка там есть?
– Дома опишем, заколотим, документы оставшиеся соберем – и в архив. Деревня как населенный пункт закрывается. Тебе родители разве не сказали? А где они, на кладбище?
Занавес собрался обратно в бабку, которая виновато хихикнула, прикрыв рот темной ладошкой, и пожала плечами.
Я вскочил, с трудом нашел телефон и посмотрел на часы. Нет, оказывается, еще не опоздали – десять минут восьмого. Чего ж светло так?