– Мам, – повторил я упрямо, – ты меня действительно…
Я выпрямился, чтобы выдернуть телефон из-под уха Дильки, и тут телефон сам дернулся, с хрустом, и замолчал.
Никто не проснулся, даже Дилька, – я мельком оглянулся. Она живая хоть? Сопит и хмурится. Плащ выбрался из зала.
Албасты смотрела на мое запястье. Я натянул волосок. Албасты быстро пожала плечами.
– Диль, сиди здесь, я сейчас, – сказал я, собираясь встать.
Марат-абый от удара даже не вздрогнул, а на голос все так же повел головой, сделал два боковых неровных шага, подныривая, как новичок в атаке, и вцепился зубами Эдику под левое плечо.