Растолкали меня утром, прошептали на ухо: «Время, вставай, сержант».
— Командир заградотряда. Имею право стрелять трусов и паникеров. Где ваша часть?
Два дня, пока не было боев, экипажи осматривали, чистили и смазывали технику.
Шел осторожничая, периодически останавливаясь и прислушиваясь. Немцы — они ведь сейчас в основном вдоль дорог прут, все на технике — танках, грузовиках, бронемашинах, мотоциклах, потому их сначала слышно, а потом — видно.
Часто им удавалось и то и другое. Не было еще у большинства наших командиров боевого опыта, навыков, смелости в принятии решений. Все это придет позже, но какой кровью достанется этот горький опыт!
Уговаривать меня не надо было — я взлетел на крыло и залез в кабину. Места в ней и в самом деле не было. Я опустился на колени, грудью прижался к ногам «Сидорова», и все равно моя спина выступала над бортом.