Я стрелял по наступающим длинными очередями, не экономя патронов. К тому же, подпустив немецкую пехоту поближе, вступил в бой «Максим» на пригорке. Немцы, оставив в ложбине много убитых и раненых, отошли.
Мы поползли. Сыровата землица после вечернего дождя. Одежда на груди, животе и ногах сразу испачкалась. Но лучше быть грязным, чем мертвым.
А было-то нас чуть побольше отделения. Надо своих догонять.
Механик завел дизель, и танк рванулся через поле к своим. Немцы в бессильной злобе обстреляли нас из пулемета, не причинив, впрочем, никакого вреда.
Память меня не подвела. Через три с небольшим часа, почти не петляя, мы вышли на место бывшей немецкой батареи. Бывшей, потому что гаубиц на позициях уже не было — увезли немцы. Но блиндажи-то остались!
— Почему один? Что с… ними? — В глазах майора застыла нешуточная тревога за судьбу «командированных» на «его» участок фронта.