Я вернулся, подобрал с пола автомат «Сидорова». Если уж немцы встретятся, без стрельбы не обойтись.
Лейтенант ушел. Второй, свободный дневальный подвел меня к застеленной койке на втором ярусе. Не любил я спать на втором — в училище таким макаром четыре года провел, но выбора не было.
Разыгрался настоящий бой. С обеих сторон уже стреляли все — и пулеметчики, и пехотинцы. Да когда же, наконец, покажется наша траншея?
Из открытых люков шел едкий пороховой дым, дышать в танке было просто невозможно. В горле першило, у всех были красные глаза и закопченные лица.
Я тщательно прицелился в офицера и нажал на спуск. Винтовка дернулась, изображение в оптике исчезло. Я тут же навел прицел снова. Попал, а ведь ей-богу попал! Таких дальних выстрелов я еще не делал. Попасть на таком расстоянии из снайперской винтовки — большая удача. Для современного оружия с более мощной оптикой триста метров — не бог весть что, почти рядовой выстрел. На соревнованиях по варминтингу и дальше стреляют, да еще по малоразмерной цели, какой является, например, сурок. Но этим выстрелом я гордился.
— Назад! — заорал летчик. — У меня приказ — взять груз и раненого. Тяжело будет, не взлетим!