— Подбери винтовку убитого, а автомат выброси. Ты тем самым перед бойцами пропаганду ведешь, что германское оружие лучше нашего.
Сапер оказался якутом или казахом — кто их в темноте разберет: глаза узкие, лицо смуглое, скуластое. Он бесшумно юркнул через бруствер, мы — за ним.
Сунув пистолет в кобуру, я встал на подножку и заглянул в кузов. Увязанные в пачки, там лежали длинные бумажные мешки из крафт-бумаги. Непонятно: для чего они? И только потом, по прошествии времени, я узнал, что в полевых условиях в таких мешках немцы хоронят своих убитых.
Меж тем самолет снова заходил на боевой курс. Надо немедленно убираться отсюда!
Я навел прицел на единственный оставшийся T-IV, марку прицела подвел под башню, выстрелил.
Мы окопались — правда, из последних сил. Все устали, да и еды снова не было, поэтому вырыли окопы неполного профиля. А к вечеру подоспело подкрепление — довольно устаревший танк Т-28 и два взвода бойцов.