Окопчик во время взрывов трясся, как при землетрясении, на нас сыпались комья земли, остро пахло едкой немецкой взрывчаткой. И хоть бы одна зенитная пушечка, пулемет зенитный! Наши позиции были беззащитны, немцы вытворяли все, что хотели.
Меня нашел лейтенант в пропыленной форме.
Поле было неровным, танки трясло, раскачивало, и удержаться на броне было непросто.
— А я привык в деревне рано вставать. И в казарме раньше всех просыпался.
Конечно, в танкисты гренадеров богатырского роста не берут, а мундирчик был размера скромного.
Салов крутился здесь, ожидая меня. Сжав зубы, я поведал о трагедии с Семенюком. Скорбеть о погибшем разведчике было некогда — ночь стремительно сокращалась.