— Зальфия безумно зла на тебя, — продолжил Вашарий, прекрасно понимая, что настроение тети волнует меня меньше всего в сложившейся ситуации, но упорно пытаясь увести разговор подальше от того, что мне на самом деле было интересно. — Она умудрилась скинуть с себя твои чары, поэтому видела всю битву. Когда ее освободили из дома — она выла в полный голос, желая, чтобы тебя отдали ей на растерзание. Хотела завершить дело Фарна и Рашшара, так сказать. А потом так же отчаянно скандалила, требуя для тебя лучших целителей. Переполошила всю больницу. Благо что радетельный Тайрон отнесся к этому со своеобразным юмором. Мол, хорошо хоть Зальфия не нападает на врачей и не оглушает их, как в свое время сделала ты. Дольшер тоже в некоторой обиде на тебя. До сих пор не может поверить, что ты рискнула не только своей жизнью, но и жизнью его нерожденного ребенка, выйдя к вампиру.
— Не было никакого некроманта, — глухо поправила его я.
Клейгон заулыбался было, решив, что конфликт исчерпан. Поднял голову и обмер, когда Вашарий одарил его своим знаменитым ледяным взглядом.
Бог мертвых стоял ко мне спиной, что-то пристально разглядывая в лиловом мраке ночи, плескавшейся за окном. Я несколько нервно провела руками по подолу белоснежного платья, искусно расшитого жемчугом. Опять тот же наряд! Интересно, что это значит? И каким образом Итирус научился проникать в мои сны?
— Я научу, — просто сказал Итирус. — По этому поводу не беспокойся. Я дам тебе достаточную силу, чтобы совладать с этой гадюкой-переростком. Правда, даже учитывая твой дар универсала и вытекающую из него способность усваивать любую магию, я вряд ли сумею быстро должным образом изменить структуру твоей ауры. Нет, ты не погибнешь, конечно, но и человеком после этого не останешься. А я не желаю тебя калечить ни в ментальном, ни в физическом плане.