Коллайн был доверху наполнен новостями, это по нему очень заметно, но молчал, ожидая, когда же я проявлю к ним интерес. А мне было хорошо, по-настоящему хорошо, сидеть и смотреть на огонь. Коллайн все же не выдержал, начал разговор первым, но начал его совсем не тем, что я от него ждал.
— Ваша милость, может быть, ухи желаете? -
Полдня я провел в архиве Департамента промышленности, в том самом отделе, который занимался изобретателями. Увы, ничего существенного обнаружить не удалось, разве что записать несколько адресов, перспективных с моей точки зрения людей. Еще полдня я потерял, разыскивая их и опять неудача. То ли адреса оказались неверными, то ли я сам их так записал, так что нашел я только одного человека, но зато какого! Тут удача улыбнулась мне по-настоящему.
Я протянул ему бинокль, висевший у меня на груди. Он взял его, повертел, приблизил к глазам и вернул обратно.
Самым большим шоком для японцев после поражения во Второй Мировой войне был не сам факт поражения, а то, что император публично отрекся от своего божественного происхождения и объявил себя таким же простым смертным как и все. И это было в двадцатом веке.
А вообще, неблагородные какие-то разбойники, обыкновенные бандиты в самом худшем их варианте, или их потом народная молва такими хорошими делает.