– Но и они не смогут остановить тварей Разлома, понимаю, – процедил Император. – Если бы ты знал, Клавдий, если б ты знал… сейчас я отдал бы всё, пошёл бы на союз с кем угодно, только чтобы…
Но сейчас одежда Рыси-первой чиста и не смята. Лицо хоть и бледно, но без трупных пятен. Она… жива? Или – не жива и не мертва, если верить всему, что привиделось некроманту во время его странствий. «Её нет ни среди мёртвых, ни среди живых». Он не посмел коснуться её щеки. Просто стоял и смотрел. Кажется, из глаз катились слёзы – он их не замечал. Рысь-вторая, девочка-дракон, оказалась решительнее. Шагнула к недвижной воительнице, осторожно коснулась тонкими точёными пальчиками лба, висков, шеи…
Этлау вздохнул. Скинул плащ, поддёрнул рукава широкого инквизиторского облачения.
– Просто прелестно, восхитительно, бесподобно, – только и повторял Игнациус. – Вы не поверите, мой дорогой друг, как хорошо бывает хоть немного отдохнуть от ответственности. Тащить на плечах всю Долину – в конце концов утомишься. А тут… такая простота, чистота, наивность… а хорошенькие девушки поневоле заставляют забыть, что мне уже перевалило за три тысячи, – с этими словами Игнациус ущипнул за мягкое место пробегавшую мимо служаночку. Та немедля и с готовностью захихикала – старичок был презабавный, добрый, щедрый и ласковый.
– Моя дочка хочет сказать, что она уже имела дело с этими созданиями, – пояснил Бельт. – Давным-давно по счёту Эвиала.
– А как же «жертва части леса»? – пискнула Соэльди.