– Что, – сказал я, – эти гады ядовитые? А то пальцы щиплет. Будто медузу из моря вытащил.
– А на обратном пути, – сказал Беольдр несчастным голосом, – люди Карла решили попробовать какую-то особую катапульту. Подвезли ее поближе к стенам, швырнули не камень, а глиняный горшок с горючей смесью. Наши стрелки мигом раздолбали и катапульту, и катапультщиков, но горшок все равно упал на крышу конюшни и поджег. Ветер дул в нашу сторону, подойти невозможно. А один из молодых оболтусов сказал Сигизмунду, что если тот сумеет вбежать внутрь и выпустить оттуда коней, то пусть себе выбирает любого… Ну, Сигизмунд бросился в огонь, разбил ворота, вывел всех коней, а на нем не сгорело ни единого волоска! Вот тут-то всех и тряхнуло… Я как раз прибежал, видел, как рыцарь Денс Гарт пал перед ним на колени, умолял простить за дурацкие розыгрыши, идиотские шуточки… мол, никто же не знал, что на нем такая святость…
На ладони блестел неправильный кружок, на нем два-три углубления, намек на рисунок, даже вроде бы ребрышки по ободку.
Гугол первым поднялся, отряхнул ладони. Перехватив мой взгляд, покачал головой.
– Ладно, эту версию можно поддерживать. Трусов не уважают, зато нас должны уважать и бояться. Что еще говорят?
Королевским глашатаям верят мало, больше слушают беженцев, странствующих мудрецов и пророков, которые в дни бедствий плодятся как саранча. С особой жадностью окружают торговцев, что ухитряются побывать в самых опасных местах и вернуться с прибылью.