– Теперь вы еще больше король, – возразил я. – Все говорят о вашем подвиге!.. Это был чисто королевский жест. Это ваш пиар, Ваше Величество. Король Конрад в полном дауне…
– Да сядьте же, – говорил он умоляюще, – Ваше Величество!.. Позвольте видеть в вас прекраснейшую из женщин, что, уверяю вас, намного большая редкость, чем просто королева!.. Ибо королевами становятся по воле людей, а красивыми – по воле Господа нашего…
– Мои люди погибли… А сколько своих людей вы послали в войско, что должно было находить и уничтожать отряды Карла?
Я смотрел на новых просителей, и Шарлегайл смотрел, и я видел, что королю сказать просто нечего. Перед ним встали группкой усталые мужчины в потрепанной одежде, простолюдины с плотницкими топорами за поясами. Все крепкие, рослые, прошедшие отбор тяжелой работой в лесу и на поле, умеющие рубить лес и рубить нападающего на скот зверя или демона. Сейчас они измождены, а в лицах безнадежность.
– Ты что, понял, – удивился он, голос его прозвучал красиво и нежно, словно мелодия на серебряной трубе, – что тебя… по воздуху?
– Он наш враг… но вы снова правы. Для королевства будет лучше, если его просто сместят, а не убьют.