– Тогда заглянем и в замок, – пообещал я.
Я погладил коня по умной вытянутой морде, зашел с другой от колоды стороны. В походе вряд ли на каждом шагу седальные камни или эти колоды, так что… Конь напрягся, когда я вставил ступню в стремя и ухватился за луку седла, оттолкнулся от земли, чувствуя себя волейболистом у сетки, которому надо поставить блок, мышцы затрещали, но сумел воздеть себя в седло. Конь с шумом выпустил воздух из легких.
Мощный лазерный луч, так я его определил, достиг нас, но здесь – то ли был поглощен Святым Причастием, как заявил Сигизмунд, то ли на такое расстояние не рассчитан – угас.
– Хороший молот, – сказал он одобрительно. – Сейчас таких не делают.
– Это люди, – сказал он строго, – разделили себя на малых и больших, знатных и простолюдинов… Но для Бога нет ни малых, ни больших. Перед Богом все равны.
Искалеченного зайца отдали нести Гуголу, Сигизмунд умело, с рыцарской сноровкой разделал кабанчика и насадил тонкие ломти на прутья. Я развел костер, скоро пурпурные куски мяса стали приобретать оранжевый, а затем и коричневый цвет, пошел сочный мясной запах. На ломтиках постепенно выступали мелкие бусинки сока, увеличивались, стекали под действием гравитации к самому краю, там долго висели над багровыми углями, но все же срывались, в ответ угли рассерженно становились ярко-пурпурными, шипели, плевались быстрыми струйками сизого дыма.