– Я уже столкнулся с одним таким. Едва удрал.
– Ты говоришь… ты говоришь слишком правильно.
– Боже, помоги мне смириться с тем, что я не в силах уразуметь. Боже, помоги мне уразуметь то, с чем я не в силах смириться. Упаси меня, Боже, перепутать одно с другим. Отец Дитрих, как вы смотрите на то, что жизнь человеческая на земле не просто воинское служение, а бой? Так сказал великий Тертуллиан… А это значит, что мы должны быть активнее… Вы слышите, что там на площади?
Мое появление было неожиданностью для всех, но Шарлегайл только бровью дернул, стражники даже не оглянулись, не спуская глаз с рук баронов, а сами бароны застыли на полпути. Их глаза прикипели к моему молоту, затем перескочили на чудесный меч, по лезвию пробежали в ожидании крови багровые искорки, снова вернулись к молоту. Лица начали бледнеть и вытягиваться.
– Вы все так быстро понимаете… сэр. Даже странно. Ведь вы из благородных, верно? Вот видите… У меня глаз наметанный. Увы, эти деревья, как вы правильно изволили подметить, растут очень далеко на юге, увы.
– Некому настораживаться. Слишком много доблестных рыцарей погибло, чьи залы опустели… и где теперь располагаемся вольготно мы. Слишком много погибло воинов не только из пограничных войск, но даже из дворцовой стражи. Я скажу вам то, что вас удивит…