И все-таки, оставшись один в ночном лесу, пусть и предрассветном, я ощутил приступ страха, почти паники. Тело мое вздрагивало при каждом шорохе и пугливо хваталось за пояс, где раньше висел молот. Кто-то говорил, что нетрудно быть храбрым на людях, куда труднее быть отважным, когда тебя никто не видит, и сейчас я со стыдом ощутил, что в самом деле бегу через лес с перекошенным от страха лицом, сгорбившись, дышу часто, выгляжу, как бегущий от плети хозяина раб…
Кони перешли на рысь, затем на шаг. Деревья приблизились, сочные раздутые стволы, через каждые полтора метра со ствола торчат нелепые чепчики и рюшечки, такими они мне показались, а листья на самой вершине, как у всех деревьев, что растут в чаще…
– Я скажу, что ваша история шита белыми нитками. Да и то гнилыми!.. Это только сэр Ричард в своей благородной рассеянности мог не заметить, что вы, садясь за стол, не призвали ни Христа, ни дьявола, ни Хозяина Огня, ни даже духов Земли. Если бы у доблестного сэра Сигизмунда не был подбит глаз, наш благородный конт бы заметил, что у тебя, Изаэль, плащ был подбит горностаевым мехом, а сейчас он с мехом из соболя!.. А ведь ты не вставал из-за стола! А как ты снял с полки медное блюдо, всего лишь протянув к нему руку? А много таких мелочей, вроде огня в очаге, где поленья все горят и горят, но на угли не рассыпаются?
Беольдр даже заставил коня идти быстрее, словно хотел, чтобы новичок отстал и заблудился, чтоб его волки съели, но только бы избавить настоящих мужчин от такой обузы. Я всхлипнул уже молча, тряхнул головой и тут же пожалел об этом, ибо железная пластина с прорезями для глаз опустилась с громким металлическим лязгом, и Беольдр наверняка услышал.
– А почему ты решил, – сказал я громко, – что этот Зимель, если даже убьет твоего Хельми, вернет доспехи святого Георгия? Он точно так же может привезти их вашему Карлу… или кому вы служите. И он станет полководцем, а ты… ты будешь дураком, обманувшим своих воинов… Три четверти погибли, а те, которых ты привел, никакой добычи не получат! У нас ничего нет, а убить хоть кого-то еще сможем…
– И еще я простоял на коленях ночь перед алтарем… черт бы побрал твердый и холодный пол!.. Пытался молиться, но я не знаю ни одной молитвы. Я вообще, если честно, даже таблицу умножения не знаю. Я из поколения «пепси, пейджер, эмтиви», которое даже два и два складывает на калькуляторе… Но отцы-инквизиторы отпустили меня только утром, сказав, что у меня есть шанс добыть то, в чем так отчаянно нуждается Зорр… Не то что я обязательно добуду, но что у остальных отважных и безукоризненно честных и чистых рыцарей, которых уже послали, шансов еще меньше – это наверняка.