Арнольд поднялся, я вздрогнул, глядя на его лицо. Оно излучало свет, яркий и чистый, словно внутри горела свеча и озаряла его изнутри.
Все еще содрогаясь от холода, я надавил, будь что будет, камни без скрипа медленно подались. Щель появилась такая, что и палец не просунуть, но я уловил тепло, запахи растопленного масла, навалился так, что жилы под коленями затрещали. Камень подался еще, я с великим трудом протиснулся, камень тут же, движимый невидимым противовесом, встал на место.
– Только изъяви желание, – ответил отец Дитрих. – Все рыцари сочтут за счастье…
Я молча указал на окно. Отец Дитрих с минуту вслушивался, его быстрые глаза мигом охватили всю площадь, уходящих людей, лавки с товаром, оставленных лошадей. Когда он повернул ко мне голову, лицо его тоже стало печальным, но в глазах печаль смешивалась с выражением непреклонной стойкости.
– Что, – спросил король ехидно, – со свинцом? Или крапленые?
– Да все это бред! – возразил он яростно. – И самих саг не было!.. Только слухи, слухи…