– Голубая, – ответил он. – Голубая кровь!
Шартреза тяжело дышала, лицо ее было смертельно бледным.
– Потому, что только я могу общаться с нечистью и не пачкаться! Понял? Конечно, кто-нибудь может еще, я не один такой, но король не хочет рисковать. Священник сказал, что к алмазу никакая грязь не пристает! Понял?
– Вон там белеют домики. Маленький городок. Будем заходить, сэр Ричард?
В лагере кое-где горели костры, кто-то спал, другие сидели вокруг огня, что-то жарили, пекли. Мы проскакали галопом, Бернард зычно покрикивал, чтобы уступили дорогу. Один из военачальников на краю лагеря что-то кричал нам вслед, но Бернард на всякий случай помахал рукой в жесте отрицания.
– Но они все равно скоро будут здесь. Не понимаю, что их задержало.