Арнольд взглянул с сочувствием и глубокой жалостью на рано постаревшее лицо женщины, еще довольно миловидное, чистое, но уже с глубокими складками печали у рта и морщинками на лбу от вечных забот.
Все сидели на конях неподвижно, смотрели на меня круглыми глазами на одинаково вытянувшихся лицах. Даже у Бернарда вытянулось.
– Кристаллы Силы? – повторил я. – А где они растут?
Они пререкались, переговаривались, а я слушал доносящуюся с площади песню. Из глубины моей скользкой и зеленой души поднималось нечто чистое, белое и пушистое, сердце начинало биться в унисон сильным, исполненным благородства голосом.
Конрад в третий раз грохнул по столу. Упавший кубок подпрыгнул и скатился на пол, звякнул в тишине, завертелся волчком.
– Колдовство, – сказал он раздраженно. Подумав, добавил: – Или наш героический друг купил нож из глины.