– Во имя Господа и Его Матери Пресвятой Богородицы!
– Я проведу вас через пещеру, – сказал он. – Там ход прямо на ту сторону горы.
Деревья изогнулись, как в жутком застарелом ревматизме, ветви в болезненных наплывах, кора отвалилась, в прогнившей древесине зияют дупла, оттуда несет гнилью. Под ногами все то же темное месиво, бывшее листьями, мхом, а теперь зловонная жижа, что живет своей жизнью, не отвердевая и не высыхая.
– Мадам, – проговорил я хрипло, – у вас на груди растут волосы?
Похоже, мы подоспели к обеду, ибо нас без лишних разговоров и расспросов сразу посадили за длинный узкий стол. Еще один стол, поменьше, поставлен отдельно, за него сел кряжистый мужик, перед ним тут же поставили большую миску. Рядом с мужиком опустился еще один, помоложе, но похожий настолько, что я и без подсказки понял: старший сын.
– Но как? – вырвалось у меня блеющее. – Ведь Ягеллан жив, у меня ничего не получилось!