– Мои люди погибли, – сказал он резче. – Они ночевали в поле, не успевая отгородиться на ночь, гонялись по лесам за лазутчиками, попадали в засады, а ваши отсиживались за крепкими городскими стенами?.. Это не вопрос, это утверждение!
– Умоляю простить меня, Ваше Величество. Я же сказал, что я из дальних стран, где люди весьма простые и невежественные.
Сигизмунд сердито сверкнул очами, но смолчал. Руки его быстро и умело разделывали подстреленного по дороге зайца. Гугол разложил на чистой траве ломти хлеба, сыра. Глаза его были счастливые и тревожные разом.
Сигизмунд сдавленно ругался, лицо кривилось, ладонь то и дело прыгала к мечу. Мы отряхнули на крыльце пыль с одежды. Из-за двери доносились сильные грубые голоса, кто-то заорал песню. Когда я распахнул дверь, песня оборвалась. В комнате дымно и жарко, но воздух сухой, за широким столом человек десять крупных мужчин, все в кольчугах, у троих поверх кольчуг стальные панцири.
– Вперед! – закричал я. – Если и будет погоня, то теперь… не скоро.
– У меня было то, – ответил я, – чего здесь не купишь за все эти сокровища.