Сигизмунд вооружился палкой, у меня на поясе молот, простой, грубо выкованный молот. Два крепких молодых парня, в лохмотьях, явная беднота, таких тысячи шляются по дорогам, гонят скот, пашут и сеют, рубят лес и ломают камни.
– А университеты зачем? – полюбопытствовал он.
– Дик, – сказала она с упреком, – у тебя совсем нет уважения… к ценности человеческой жизни!
Я стиснул зубы, напрягся. Тело затрещало, за часы ночного бдения застыли не только колени, я разгибался с таким трудом, что кости щелкали, будто непрестанно ломали поленья, а то и бревна. Но я все же встал, отец Дитрих отнял руки, я пошатывался на онемевших ногах, но не падал.
Я кивнул. В душе шевельнулась благодарность, что этот человек хоть и король, а это еще те люди, но так хорошо меня понял.
– Кто зеленый? – закричал Сигизмунд. – У тебя что с глазами? Ты посмотри на цвета моего рыцарского герба!