– Конечно, – ответил я убежденно. – Народ готов пользоваться хоть краденым, хоть контрабандным, хоть безналоговым – лишь бы дешевле и прямо к дому. Но только чтоб никто не упоминал вслух, что это краденое, – они ж все благородные, порядочные, интеллигентные!
– Где-то наверху, – ответил Сигизмунд преданно. Он смотрел на меня влюбленными глазами. – Его по слабости здоровья взяли на кухню. Сэр Ричард, но как… с казармой? Там человек сто отборных солдат!
Сигизмунд попытался перевернуться на бок, избегая тяжелой лапы чудовища, но широкая ступня опустилась на его руку. Я услышал хруст ломающихся костей. Сигизмунд закричал, зверь раскрыл пасть шире, красный язык облизал зубы. Острые клыки блестели.
– Я так и не увидел никакой разницы, – признался я. – Знаете, ребята, вы меня разочаровали. У нас негры или китайцы куда удивительнее, чем вы. Думаю, что даже церковь после некоторого сопротивления вас признает. Это она сейчас по молодости, а потом она даже секс-меньшинства признала.
– Я ж говорил: я много скитался, посетил множество монастырей, прочел много книг. Даже в постель книги брал, хотя отец-настоятель бранился. Там много дивного, но все такое непонятное… Я читал и про дивные штуки, одна из них, копалка, вроде бы указывает на золото, спрятанное в земле. Раньше таких копалок было много, их сделали древние маги… Я только не видел, какая она, копалка. И тот, который писал, не видел, иначе бы нарисовал.
Гугол взглянул на меня укоризненно, но, как мне почудилось, ушел с явным облегчением. Мы все предпочитаем, чтобы неприятные вещи вместо нас говорили другие. Все, а тролли в этом деле тоже «все», ведь он уже не тролль, а человек.