– Когда-то я был ювелиром, – пояснил он. – И делаю эти ордена сам, по старой памяти. Все они разные. Тебе я сделал особый знак – с дубовыми крыльями.
Но меня уже трудно было остановить. Я принялся целовать ее в губы, одновременно расстегивая молнию на ее спине.
Я не стал возражать, но на всякий случай пошел вдоль стены, подальше от перил, за которыми был лестничный пролет.
Где-то играл реквием Верди (теперь я часто узнавал классику, и каждый раз удивлялся своим обширным познаниям в этой области). Кажется, музыку слушали этажом выше… А может быть, и за стеной – трудно было определить точно. Мне стало казаться, что именно музыка, а не ветер заставляет шторы трепетать.
– Рама, – сказал он проникновенно, – давай поговорим как мужчина с мужчиной.
– Перед тем как мы войдем внутрь, – сказал он, – нам следует познакомиться поближе.